Однако тени уже окутали странную девочку, и она исчезла прежде, чем Хехт успел что-либо сделать.

— Это не ребенок, — просипел Хехт, еще не оправившись после попыток его задушить.

Он убрал меч в ножны и указал на огненную чашу за Вар’киром. Отполированная до зеркального блеска, она отражала спину капеллана, и даже сквозь марево на наплечниках виднелось два отпечатка ладоней. Они были маленькими, но, судя по тому, как высоко и широко располагались, принадлежать девочке не могли.

— Совсем не ребенок, — добавил он.

— Я подумал, что ты…

— Знаю, что ты подумал. Она собиралась сжечь тебя заживо в этом огне.

— Но как? Она же просто…

— Не ребенок, — напомнил ему Хехт.

Вар’кир попытался связаться с братьями, но вокс-канал молчал.

— Не работает? — спросил Хехт.

Вар’кир кивнул.

— Что ты знаешь об этом создании?

— Созданиях. Их будет больше. Используй булаву. Болтерные снаряды им почти не приносят вреда. Мы в их царстве, и здесь они сильнее, их сложнее убить.

— Убить?

— В некотором смысле. Это не Освободившиеся, капеллан. Это диаболус — нерожденные демоны.

Вар’кир подобрал шлем. Прежде, чем его лицо скрылось за черепной маской, пламя высветило ожоги — пятна красного мяса, окруженные уродливыми, болезненно выглядящими рубцами. Саламандры рождались в огне, но не были в нем неуязвимы.

— Не любишь извиняться, как я вижу? — спросил Хехт полушутя.

— Нет, — сухо ответил Вар’кир.

Но его взгляд, светившийся холодным пламенем, все же встретился со взглядом Хехта. Они без слов поняли друг друга, признали долг чести и почувствовали, что отныне их связывают узы доверия, которые возникают, когда один воин спасает жизнь другому.

— Надо найти Зитоса и Нумеона, — сказал Вар’кир, и все сомнения, разраставшиеся внутри, пока он был один, отступили перед необходимостью действовать. — Сейчас же.

Глава 39

Холодный свет

На ретинальном дисплее Зитоса настойчиво мигала иконка с немым призывом о помощи.

Просьба пришла с мостика, но на все попытки связаться с Адиссианом или любым другим офицером им отвечали лишь помехи.

— Все еще не работает, — сказал Зитос.

Вокс отключился по всему кораблю, как будто ослепляющий и оглушающий эффект Гибельного шторма действовал даже внутри «Харибды».

— Что-то не так, — произнес Дакар из-за клыкастой лицевой пластины. — Адиссиан должен был ответить, да и кто-нибудь другой к этому моменту сам бы связался.

Пятеро Саламандр остановились у прохода между двумя палубами. Внизу лежали главные бараки и оружейные склады. Наверху — командная палуба с мостиком, апотекарионом и другими ключевыми объектами. — Согласен, — кивнул Нумеон.

— Тогда надо отправляться на мостик, — добавил Зитос. — И быстро.

Ворко постучал по ноге костяшками пальцев в латной перчатке. Поножей не было — Гарго еще не закончил с ремонтом, — и на ноге отчетливо виднелась рана от волкита.

— Я вас буду задерживать, — признался огнеметчик.

Нумеон легко хлопнул Ворко по плечу:

— Оставайся здесь, брат. Если в ближайшее время никто не вернется, собери всех, кого сможешь, и приготовься защищать корабль.

Ворко торжественно кивнул, и Зитос не мог отрицать радость, которая затеплилась при виде Нумеона, следующего своей судьбе.

Остальные стремительно ушли, стараясь не отставать от Нумеона.

— Ты думаешь, что они мертвы, — сказал Зитос, утверждая, а не спрашивая.

— Я думаю, что они будут мертвы, если мы не поторопимся.

По палубе разносился тяжелый металлический стук торопливых шагов. Отряду никто не препятствовал: на время прохода сквозь шторм на большей части корабля ввели комендантский час, и коридоры были пусты.

— Насчет того сигнала-идентификатора, — начал Дакар, бегущий за двумя Саламандрами-офицерами.

Зитос уже знал, что легионер хочет сказать.

— Да, максимальное предупреждение, я тоже заметил.

Хотя лицо Нумеона скрывалось за пугающей драконьей маской, по тону его голоса было ясно, что он помрачнел:

— Раз кто-то поднял тревогу, то выжившие на мостике были. Живы ли они сейчас или нет, зависит от того, кто — или что — захватил мостик.

Скоро они это узнают.

— Атака? — предположил Абидеми. — Но других кораблей в шторме нет.

Палуба вдруг накренилась, словно решив напомнить о шторме им всем, и Саламандры врезались в стену, но на ногах устояли.

— Не думаю, что это корабль, — сказал Зитос, доставая молот, когда они миновали очередной перекресток и впереди показались двери мостика. — По морям варпа плавают не только корабли.

У входа на мостик ничего подозрительного не обнаружилось: ни следов абордажа, ни грохота выстрелов, ни тел.

— Могли мы не заметить мятежников? — спросил Дакар, снимая болт-автомат со своего генератора.

Нумеон покачал головой:

— Здесь нет Гвардии Смерти. Это чувствуется.

Он сжал печать, к тому моменту уже взяв Драукорос в другую руку. Зазубренный клинок жадно сверкал в тусклом свете.

— Тогда кто? — спросил Зитос.

Нумеон прижался ухом к непоколебимому металлу и вслушался, усилив все свои авточувства.

— Ничего. Никакой суматохи.

— Мы опоздали? — спросил Зитос.

— Нет, — прохрипел Нумеон, отодвигаясь от двери. — Там кто-то есть, я его слышал. И этот «кто-то» способен незаметно проникнуть на корабль и отключить всю связь взмахом руки. — Он взглянул на Зитоса, который встал у противоположного края арки.

— Огонь на подавление, потом мечи, — сказал он остальным, вспомнив, что Эонид Тиэль говорил ему о демонах.

Дакар и Абидеми одновременно кивнули.

На время примагнитив печать к поясу, Нумеон попытался открыть двери. Они были огромны: такие широкие, что несколько легионеров могли пройти сквозь проем в ряд, и достаточно высокие, чтобы дредноуту не пришлось наклоняться. Толщина их составляла несколько метров, и без лазерных резаков и взрывчатки их было не сломать. При варп-переходе и особенно в шторм двери обычно запирали.

Но Нумеон обнаружил, что они не заперты. Он подал знак Дакару и Абидеми, которые тут же заняли позиции у входа. Один по привычке держал болтер у плеча, другой прижимал оружие к бедру.

— Определите цели и стреляйте одиночными, — приказал им Нумеон. — Помните, там могут быть наши смертные союзники. Впрочем, поскольку это смертные, они же могут оказаться не теми, кем покажутся.

Не всем воинам раздробленного легиона доводилось сталкиваться и сражаться со сверхъестественным — во всяком случае, зная об этом. Освободившиеся, Нерожденные — подобные существа называли по-разному, но точно известно было одно: они древние, могущественные и опасные.

— Сторожите дверь, — сказал Нумеон строевым бойцам. — Никого не впускать и не выпускать без нашего приказа. Мы с Зитосом зачистим мостик, после чего вы вступите внутрь в качестве арьергарда. Понятно?

Воины ответили кивком, и Нумеон повернулся к сержанту:

— Мы с тобой идем внутрь.

Зитос подтвердил готовность и сжал древко своего громового молота обеими руками.

Затем взрывозащитные двери раздвинулись, и им предстала сцена кровавого побоища. Мостик превратился в скотобойню и потерял свои очертания под слоем запекшейся крови. Повсюду были раскиданы тела; некоторые лежали лицом вниз, убитые при попытке сбежать, другие были насажены на торчащие из стен арматурные стержни. В воздухе стоял горячий металлический запах свежепролитой артериальной крови, полностью забившей рециркуляторы воздуха.

Все поверхности были залиты алым, казавшимся еще ярче под прерывистым светом ярких ламп на потолке.

Этот же свет выхватывал из темноты застывшие в ужасе лица и изломанные конечности. Трупы, подвешенные к потолку на собственных кишках, мягко покачивались, как забытые марионетки. И они действительно были куклами, игрушками для монстра, который искромсал их.