— Они хотят обрушить поле Геллера и заполнить корабль варповыми отродьями. Та девочка была лишь предвестником.

Хехт кивнул, а между тем Несущие Слово перемещались все дальше, и все слабее становился поток снарядов, рикошетивших от укрытия.

— Если полю придет конец, он придет и нам всем.

Вар’кир проглядел поток тактических данных. Из всех Саламандр ближе всего к генераториуму находились Фар’кор Зонн и Иген Гарго.

Проповедник и его свита уже были вне досягаемости, а ряды оставшихся предателей пополнялись новыми Несущими Слово.

Унган спрятался за переборку, чтобы перезарядиться.

— Нам не пробиться. Нужна помощь.

— Она не успеет, — посетовал Вар’кир.

— Я могу их остановить или хотя бы задержать, пока не прибудет подкрепление.

Вар’кир обратил на Хехта взгляд пылающих линз.

— Ты? Да ты хоть добраться до генераториума можешь?

— Эту палубу соединяют с нижней воздуховоды. Я проберусь назад, к служебному люку, спущусь на один уровень и миную их.

Хехт уже собирался отойти, но Вар’кир схватил его. Хехт опустил взгляд на руку, сжимавшую запястье.

— Тебе что-то не нравится, кузен?

Вар’кир пристально смотрел него, решая, нравится ли ему что-то или нет.

— Я это сделаю.

— Ты нужен здесь. Кроме того, отсутствие капеллана заметят, в то время как меня на этом корабле вообще не должно быть.

Капеллан сощурился, хотя за черепной маской этого никто не мог увидеть.

— А я думал, что твое место здесь.

— Не любишь ты меня, да?

— Предателей я люблю еще меньше.

— То есть я, по-твоему, предатель? Потому что в меня вроде как тоже стреляют. — Хехт пожал плечами. — Я агент Малкадора. Либо ты мне доверишься, либо мы все умрем. Впрочем, мы наверняка и так обречены.

— Будь в генераториуме раньше этого проклятого Проповедника, — сказал Хехту Вар’кир и отпустил его.

— Их ждет сюрприз, — холодно ответил тот и ускользнул прочь.

«Их или нас?» — подумал Вар’кир.

Квор Галлек вышел из перестрелки вместе с Дегатом и двенадцатью другими воинами. Он ощущал присутствие Нерожденных, а вместе с ними — психические путы, с помощью которых легионеров Дегата переместили на корабль. Они походили на туго натянутую пружину. Осторожно отведи ее назад, отпусти, и она прыгнет к начальной точке. Но растяни ее слишком сильно — и пружина разорвется посередине.

Ритуал потребовал жертвоприношения, как и все ритуалы. Алтари на «Монархии» стали красными, камеры корабля, некогда полные пленников, опустели. Несколько воинов Дегата погибли, не успев даже добраться до корабля Саламандр, — впрочем, слово «смерть» слишком мягко описывало то, что с ними произошло.

Каждый поступок и каждый союз имел цену, но полностью оплатить этот счет было невозможно. Квора Галлека это устраивало, потому что счет был частью великой чистки.

Человечество — эта орда немытых ничтожеств — ничего, кроме гибели, не заслуживало.

Галлека вдруг сотрясли судороги, и он сплюнул кровь внутрь шлема. Еще одна плата.

— Ты видел? — На бегу Дегат показывал в сторону цепным мечом. Кровь с зубьев его оружия окропляла стены.

Сквозь растворяющуюся дымку боли Квор Галлек сумел разглядеть шлейф полупрозрачного белого платья, исчезающего в одном из коридоров.

— Не обращай внимания.

— Там был ребенок. Девочка.

— Нет.

Дегат оскалился. Или улыбнулся — понять было сложно.

— Еще один твой питомец, Проповедник?

Квор Галлек не ответил. Он чувствовал голод тех, кто нетерпеливо наблюдал за ними снаружи. Это было как в зоопарке наоборот: хищники сидели за стенами клетки и ждали, пока их впустят.

И было что-то еще. Могущественное. Приближающееся… Пружина была растянута до предела, и Галлек чувствовал это на собственных костях.

— Быстрей, Дегат.

Глава 41

Отсутствующие отцы

Вулкан шагал по коридорам «Харибды». Он походил на одинокого призрака: так медленно он двигался и таким безжизненным казался.

Этого просто не могло быть. Разум кричал Нумеону, что глазам нельзя верить, и все же…

— Отец! — воскликнул Нумеон, замечая, что Зитос тоже взволнован.

Но Вулкан продолжил свой медленный бесцельный путь, глухо стуча по настилу латными ботинками. Через несколько секунд он исчез за поворотом.

— Это невозможно… — пораженно выдохнул Зитос, отстававший на несколько шагов от Нумеона, который бросился за примархом.

«Это невозможно». Слова отозвались эхом в сознании Нумеона, безнадежно пытавшегося вспомнить, где он и что должен был делать. Сейчас не существовало ничего, кроме Вулкана, влекущего их за собой.

Рассудок требовал остановиться, но Нумеона захлестнули эмоции.

Вулкан продолжал идти.

Такое уже было раньше, на Макрагге. Тогда Вулкан тоже восстал с одра, и, хотя свидетелей не было, не оставалось сомнений, что теперь происходило то же самое. Владыка Змиев был жив, хотя и находился в странном лунатическом состоянии.

Когда Нумеон почти достиг перекрестка, за котором Вулкан исчез, Зитос крикнул:

— Брат, подожди!

Хотя отчаяние гнало Нумеона вперед, он все же остановился и повернулся к сержанту.

— Его не было, — сказал Зитос, поравнявшись с ним.

Нумеон нахмурился. Ему хотелось бежать дальше, но какое-то предчувствие заставило остановиться.

— Что?

— Копье. Его не было.

— Он вытащил его — потому и вернулся. Наверняка… — Нумеон замолчал, когда мысли вдруг начали путаться.

«Это невозможно…»

— Где мы?

Незнакомая часть корабля, но при этом выглядела абсолютно безлико.

Нумеон помотал головой, пытаясь прогнать туман, окутавший мысли.

— Неважно, — отмахнулся он, намереваясь продолжить погоню.

«Нет, стой. Подумай. Подумай!»

Учитывая размеры «Харибды», неудивительно, что многие места были ему незнакомы. Зитос кивнул; судя по тому, как он двигался, его мысли тоже путались.

Они вместе добежали до перекрестка, повернули за угол и увидели ждущего Вулкана. Он манил их к себе, но ничего не говорил.

— Что это за запах? — прошептал Нумеон.

— Наш отец здесь, Артелл. Он снова с нами!

«Нет. Этот призрак — не он. Не может быть им… ведь так?»

Но Зитос, казалось, не услышал его, хотя Нумеон был уверен, что озвучил свои мысли.

Вулкан совершенно точно стоял перед ними, в пятидесяти шагах, но его окутывал сумрак, а когда Зитос и Нумеон приблизились, из темноты выпрыгнула еще одна тень, словно клинок ассасина из ножен.

Тот, кто был одним целым с ночью, сирота Нострамо.

Конрад Кёрз.

Зитос и Нумеон выхватили оружие, но Кёрз скользнул за спину Вулкана, превратившись в его тень. Взять его в прицел никак не получалось.

Вернулся запах — странный, неправильный, чуждый.

Жженый металл?

Нумеон нигде не видел огня. Коридор был холодным, как акульи глаза Кёрза.

Зитос бросился бежать, крича Вулкану, чтобы тот повернулся и увидел убийцу за спиной.

Теперь Нумеон отчетливо чувствовал запах жженого металла и жар в области ноги.

«Я должен проснуться!»

Молоток, висевший на поясе, испускал тепло. Нумеон коснулся оружия — и ложь вдруг растворилась, а оковы сна разорвались. Глазам предстала заброшенная палуба с огромной щелью в полу, сквозь которую виднелась нижний уровень и к которой Зитос бездумно мчался со всех ног.

Нумеон три раза выстрелил в воздух из «Василиска», надеясь остановить Зитоса и не дать ему разбиться насмерть, но за мгновение до этого примарх неуловимо шевельнулся. Теперь он не манил их к себе, а отчаянно просил остановиться. Даже с разделявшего их расстояния Нумеон видел, как тот беззвучно кричит «Нет».

Болтер взревел уже после этого. К тому моменту Зитос достаточно сбросил скорость, так что предупреждение сыграло свою роль.

Перед ними раскинулась пропасть.

Щель, обрамленная погнутыми балками и искореженной арматурой, напоминала зубастую пасть. Рваный край металлического пола загибался вниз и исчезал в темноте. Зитос, прозревший на мгновение позже Нумеона, балансировал на краю.